Рецензия на фильм «Дюнкерк»

Если смотреть на вещи реально, то ни один человек не сделал для кинематографа в XXI веке больше, чем Кристофер Нолан. Его фильмы били рекорды, собирали самые высокие оценки, награды, меняли правила игры, вдохновляли тысячи других кинематографистов по их собственным же признаниям. Но самое главное – они возвращали людям веру в кинематограф, который за последние 20 лет стал сильно забывать о своем предназначении. Предназначении рассказывать истории. Нолан никогда не отходил от этого принципа, но разбавлял его своей еще одной экстраординарной способностью по созданию большого, насыщенного и глубокого зрелища, что и помогло ему обрести такую широкую любовь по всему миру.

Как для истинного британца, питающего к своей родине подлинные патриотические чувства, история «Дюнкерка», в прошлом столетии коренным образом повлиявшая на будущее всей Великобритании, безусловно является для него очень личной. Соответствующий фильм об эвакуации более трехсот тысяч британских солдат в годы Второй Мировой он планировал давно, как и многие другие свои проекты, словно намекая, что Нолан еще в самом начале пути знал, с какой фильмографией он собирается прийти в наш мир.

Кадр из фильма «Дюнкерк»

Ранее он не снимал в военном жанре, как и не снимал картин, в основе которых лежали бы реальные истории. Плюс «Дюнкерк» получился гораздо менее продолжительным, чем большинство других его работ. Иными словами, список отличий от прежних фильмов  — огромный, хотя они вообще никогда не были у него друг на друга похожи, если только подходами к съемкам. В числе таких подходов мнение о том, что компьютерная графика никак не помогает зрелищу быть интересным, правдоподобным и захватывающим; единственный способ добиться глубины изображения – снимать кино на пленку; а формат 3D – это пустой аттракцион, который едва ли способен решить самую острую проблему, с которой за последние 10 лет стал активно сталкиваться зритель. Проблему неинтересных сюжетов.

Задача изначально стояла достаточно непростая: каким образом снять интересное кино, сюжет которого прост по своей сути и заключается в морской переправке людей с одного берега на другой, когда параллельно с этим процессу эвакуации мешает вражеское давление и даже открытая атака на суше, в воздухе и на воде? Первое решение, на которое пошел Нолан – точность и честность всех тех деталей, которые находятся в кадре, что наводит зрителя на мысль, что все зримое выглядит так, как это выглядело на самом деле. Но одного этого решения было бы мало.

Кадр из фильма «Дюнкерк»

Второе решение возникло на почве правильного и фундаментального вопроса о том, к чему привязать повествование? Нельзя просто так взять и показать историю более трехсот тысяч человек: камера не сможет наблюдать за каждым человеком среди такого количества, как и нельзя просто на протяжении всего хронометража показывать перемещения массовки, поскольку зритель инвестирует эмоции не в тела, а в глаза, и их нужно показывать. И здесь он снова сделал то, чем часто восхищали его прежние работы – предложил оригинальную структуру. Он не просто взял и построил несколько разных историй в рамках одного исторического события. Он переплел их между собой, и сделал это так, как этого не ожидал зритель, при этом реализовав таким образом одну из ключевых эмоций фильма, которая заключается в том, что все мы, люди, по-разному воздействуем друг на друга, хотя часто даже не подозреваем этого.

Если фильм начинается со «спокойного» по его же собственным меркам напряжения, то все остальное время картина тонко, иногда почти неуловимо активно работает над его постоянным увеличением. Чем дальше, тем волнительнее. Несмотря на военный жанр, это кино не о войне, и об этом до премьеры Нолан говорил в одном из интервью, объясняя, что это история о выживании. И действительно, глядя на персонажей, они все пытаются выжить. Нолан не пытается показать ждущую дома жену солдата, любимую гармонь, к которой герой поскорее хочет вернуться или недостроенный дом. Ничего из этого в фильме нет, к чему мы привыкли тогда, когда нам пытаются объяснить, ради чего человек выживает. И Нолан выбрал правильный путь. Правильный из-за того, что мы выживаем не ради кого-то или чего-то. Мы пытаемся выжить ради самой жизни, просто потому, что быть живым гораздо лучше, чем быть мертвым, и эту идею он пытается показать через глаза героев, которые стоя на одном берегу постоянно смотрят на далекий берег противоположный, на который им так необходимо попасть.

Кадр из фильма «Дюнкерк»

Несмотря на бурные комплименты в адрес Ханса Циммера за его работу над саундтреком, это, возможно, его первый фильм, для которого он словно писал не музыку, а звуки, тогда как нечто похожее на музыку появляется только в конце. И эти звуки, вместе с работой всей остальной технической бригады, идеально на всем протяжении помогают фильму строить саспенс. При этом благодаря операторской работе Хойте ван Хойтема кино получилось не только захватывающим, но и безумно красивым, богатым на свою собственную поэзию.

Степень уважения режиссера к зрителю можно всегда оценить путем анализа поведения камеры. Есть люди, которые с 20 разных ракурсов снимут и покажут взрыв, а есть те, у кого ракурс будет только один. Первые делают самоцелью эффектный взрыв, а для вторых взрыв  — лишь маленькая часть цели рассказать историю. Именно за историями люди всегда приходили, приходят и будут приходить в кино. «Дюнкерк» – это сокрушающий сердце наплыв из сырых эмоций и неустанного напряжения, большое напоминание о возможностях и значении киноискусства, а также шедевр повествовательной структуры, постановки и монтажа. А самое главное – монументальная попытка соединить обратно разваливающийся мир на примере этой запредельной реальной истории внутри 150-миллионного военно-исторического эпика от наиболее успешного, признанного и влиятельного кинематографиста нашего времени.

В кино — с 20 июля 2017 года

Текст: Константин Исаев